Тонны негодования, вылитые либеральной общественностью на голову Никиты Михалкова в связи с его дурацкими обвинениями в адрес Ельцин-центра, откровенно говоря, меня удивляют несказанно.
Неужели кому-то еще что-то неясно с Никитой Сергеевичем? Ну, был блестящий актер Михалков. Ну, был – уже в довольно-таки далеком прошлом — прекрасный режиссер Михалков, снявший несколько великолепных, даже можно сказать – культовых фильмов. Но!
Знаете, есть такая циничная поговорка: хороший человек — это еще не профессия? Ее можно перевернуть наизнанку: высокий профессионал – это не обязательно хороший человек. Не обязательно совестливый, не обязательно порядочный. Особенно среди профессиональных лицедеев. И в истории, в том числе недавней российской, примеров тому масса. Мы просто склонны обольщаться, перенося на актеров и режиссеров любовь и восхищение героями их фильмов и спектаклей.
Если же говорить конкретно о Никите Михалкове, неужели возмущенная публика не знает, что когда дело доходит до его отношений с властью, он демонстрирует совершенную беспринципность и бесхребетность, легко меняет свою позицию с точностью до наоборот. Только ленивый, кажется, не опубликовал в фейсбуке фрагмент из пламенного выступления Никиты Сергеевича на собрании в поддержку Ельцина во время предвыборной кампании 1996 года.
Главное для Никиты Сергеевича – истово служить власти, какая бы она ни была. И это свое кредо Михалков, надо отдать ему должное, не раз декларировал открыто. Но чтобы быть особо любезным государю, простой лояльности не достаточно. Надо тонко чувствовать, что будет угодно завтра, идти на полшага впереди настроений, просчитывать наперед, что царю понравится, а что нет. Для этого надо иметь особый талант. Это у них, у Михалковых, семейное. Гимн до сих пор слушаем стоя. Уже в третьей редакции.
Власть щедро награждала и главного гимнописца страны Сергея Владимировича Михалкова, и его сына-кинематографиста наградами, должностями, званиями.
Но есть другая сила, которая выше власти и ничего подобного не прощает. Само провидение наказывает за это так жестоко, как только может быть наказан художник – оно приговаривает его к творческому бесплодию. Именно эта кара настигла Михалкова-режиссера. И больше тут просто не о чем говорить.
А вот о его старшем брате Андрее Сергеевиче Михалкове-Кончаловском, казалось бы, единственном в этом семействе человеке из совершенно другого теста, говорить стоит, тем более, что он продолжает снимать выдающееся кино. Последний его фильм «Рай» — получил в Венеции «Серебряного льва» — как и предыдущий, «Белые ночи почтальона Тряпицына».
Но вскоре после венецианского триумфа Кончаловский
просто огорошил множество почитателей своим интервью Дмитрию Быкову, в котором полностью разрушил прежний образ идейного антипода своего младшего брата.
Наговорил Андрей Сергеевич, что называется, «десять бочек арестантов».
И про то, что что «Россия самый лакомый кусок для мировой алчной Дантовой волчицы», и что Запад хотел захватить российские природные богатства, и только Путин этому помешал. И про то, что чем дольше Путин будет править, тем это лучше для России.
И про трех толстяков мирового империализма, между которыми грядут разборки грядут разборки: «например, европейский клан Ротшильдов не на жизнь, а на смерть конкурирует с американскими Рокфеллерами».
И про «кризис англо-саксонского миропорядка» — про то, что «Путин совершенно четко дает ему понять, что доллар не должен управлять мировой экономикой. Все, кто осмеливались до него это сделать, были физически уничтожены. Кеннеди, Садам Хусейн, Каддафи… Де Голлю повезло — он умер своей смертью. Сегодня никто не осмеливается этого сделать, но Путин сделал».
Так и хочется сказать: «Окститесь, Андрей Сергеевич, да когда это президент Кеннеди хотел сделать так, чтобы доллар перестал быть главной валютой мировых финансовых расчетов?!
И вот уж совершенно возмутительная конспирологическая ерунда: Кончаловский оправдывает захват Крыма тем, что будто бы в 2017 году истекал срок аренды Россией военно-морской базы в Севастополе и украинцы якобы уже договорились с американцами, что после 2017 года отдадут им Севастополь под военную базу НАТО.
Неужели Андрей Сергеевич, еще недавно снимавший сочувственное документальное кино про Украину, не в курсе, что еще в первые месяцы президентства Януковича, весной 2010 года Киев и Москва заключили так называемые Харьковские соглашения, по которым аренда базы ВМФ в Севастополе после 2017 года продлевалась еще на 25 лет, то есть до 2042 года? Что эти соглашения были в одностороннем порядке денонсированы не Украиной в тайном сговоре с Америкой, а Москвой — сразу после аннексии Крыма?
Но и с фильмом «Рай», как выясняется при ближайшем рассмотрении, тоже не все так просто. В том же интервью Дмитрию Быкову, обсуждая с ним эту картину, Кончаловский справедливо замечает: «Я пришел к выводу, что бы режиссер ни формулировал, приступая к съёмкам, всё равно получается «не про это».
Так вот, режиссер говорит, что хотел снять небанальный фильм на тему о Холокосте, которая, по его словам «настолько изъезжена и банализирована большим количеством совершенно разных картин, что сейчас кадры исхудавших иудеев в полосатых пижамах для меня выглядят как опера Верди «Набукко».
Тут я должен сказать, что в этих словах есть что-то на грани кощунства — Холокост ведь был прежде всего именно планомерным физическим уничтожением шести миллионов евреев – и тех, из кого нацисты сперва выжимали на лагерных работах все жизненные соки, превратив в живые скелеты в арестантских робах, и только потом отправляли на убой, и тех, кто принимал смерть в Бабьем Яру и множестве других таких же балок, рвов и оврагов по всей оккупированной территории Советского Союза, не успев ни исхудать, ни переодеться в «полосатые пижамы», и тех, еще не превратившихся в дистрофиков, которых сразу по прибытии в Освенцим раздевали догола и прямиком гнали в газовые камеры.
Но оставим неудачную фразу на совести режиссера, которого, возможно, просто занесло на эстетском повороте. Гораздо страшнее, быть может, другое.
Посмотрев «Рай», некоторые кинокритики, например, Константин Баканов, с тревогой заговорили о том, что «Кончаловский балансирует на грани» — так называется его очень важная, на мой взгляд, статья. Речь в ней идет о том, что едва ли не самым ярким героем картины оказался молодой немецкий офицер, нацист-аристократ, который говорит:
«Я восхищаюсь большевиками. Они живут ради идеи. Если бы я родился в России, а не в Германии, стал бы коммунистом. Они тоже строят на земле рай».
Кончаловский, в свою очередь, говорит об этом немце: «Это достаточно сложный характер, который не должен вызывать чувство отвращения. Более того, он даже может быть привлекателен своим беззаветным служением идее, но сама идея, которой он служит, делает его фигурой трагической в своей слепоте».
Баканов же с явной озабоченностью пишет, что «наверняка найдутся и такие зрители, которые почтут немца за настоящего героя, а не жертву идеологии. Слишком уж светел его взгляд, слишком внятно объясняет, зачем евреев сжигают в печах, слишком велика вера в идею, за которую он готов погибнуть. Строить рай – это и российская национальная забава. Причем рай именно идеологический. Это вовсе не парадокс. В сегодняшней России самые ярые антиамериканисты, будь они гражданами США, с радостью наблюдали бы за тем, что их так возмущает в образе наглой Америки. Главное – быть сильной нацией со светлыми идеями. К чему приводит зашкаливающий «патриотизм», выросший на почве ущемленных национальных амбиций, нам продемонстрировала Германия 1930-х. Миссия Кончаловского – в том, чтобы напомнить, какой это кромешный ад – борьба за рай».
Кончаловский, между тем, говоря, по сути, о том же самом, формулирует самую, на мой взгляд, опасную мысль:
«Для меня все-таки главным было показать соблазнительность зла. Если бы зло не было бы соблазнительным, люди могли бы избежать огромных страданий, которые они доставляют друг другу. И большинство злодеяний в Новое время совершено во имя вечных ценностей — демократии,справедливости, прав человека и иногда идеологического мусора» (выделено мною – Е.К.).
И вот в этой точке неожиданно сходятся — вольно или невольно — взгляды двух Михалковых.
Выходит, что демократия, свободы и права человека, прочие ценности западной цивилизации, которые пытались утвердить в стране во время президента Ельцина, о котором рассказывает екатеринбургский центр имени первого президента России, подвергшийся яростной атаке одного Михалкова, по версии другого, чуть ли не такое же зло, как идеи нацизма. А если и не зло, то, как минимум, мусор. А вот тот идеологический рай ощетинившийся против Запада духовными скрепами, православием, народностью, неприкосновенной канонической историей и самодержавием в лице пожизненного президента всея Руси – вот это, как говорится, самое оно.
Печально.
Свежие комментарии