Виктор Ерофеев: В России с народом уже никогда не повезет

В эксклюзивном интервью известный российский писатель сравнил Украину с меняющим курс кораблем, а поведение зомбированных пропагандой россиян — с проявлениями шизофрении

Участником недавно прошедшего в Одессе международного литературного фестиваля стал один из издателей легендарного «Метрополя», культовый российский писатель Виктор Ерофеев.

Автор ряда нашумевших произведений, предсказавший в своем мистическом романе нападение России на Украину, рассказал УНИАН об образе мышления президента Путина, о вечном поиске Россией внешних врагов, о том, что праздник в Крыму закончился и о том, почему для Украины особенно важны успешные реформы.

— Виктор Владимирович, существует мнение, что сегодняшнее украинское общество расколото. Какова ваша точка зрения?

— Люди с разными мнениями — это нормально. Расколотым общество становится во время драматических и кризисных событий, потому что тогда разные мнения наполняются кровавым содержанием. Думаю, что не в первый раз, и на Украине, и вообще в Восточной Европе возникает крайнее напряжение между разными людьми, внутри семьи, среди коллег и так далее. Потому что Украина — и Одесса, в частности, — делают сейчас свой исторический выбор. Страна разворачивается, как корабль, а, когда судно разворачивается, естественно, возникают вопросы: «Правильный ли поворот? Может, нужно в другую сторону?». Все нормально. Хорошо, что общество в этот момент расколото — значит, оно живо. Плохое общество, мертвое общество не расколото, а похоже на слипшийся пельмень. Я с осторожным оптимизмом слежу за тем, что происходит на Украине, и с осторожным оптимизмом верю в европейское будущее Украины.

— Почему оптимизм осторожный?

— Во-первых, потому что русский человек боится сглазить. Во-вторых, когда вы находитесь неподалеку от большой и по-военному мощной страны, то определяете свое будущее не сами. Поэтому надо научиться быть дипломатами. Мне кажется, что этого здесь сейчас не хватает. Я говорю не о военном времени, а вообще. Есть самые разные способы договариваться с русскими. Например, чтобы в 1970-х выпустили евреев из СССР, тогдашние Госсекретарь США Генри Киссинджер и президент Америки Ричард Никсон так крепко пили в Ялте с генсеком Советского Союза Леонидом Брежневым и его помощником Андреем Александровым, что Киссинджер вместо двери вышел в окно. Знаю эту историю из первых уст — мой папа дружил с Александровым.  

— Считаете, что с президентом России Владимиром Путиным реально найти хоть какой-то общий язык?

— Вот есть ранний Пушкин, и есть и ранний Путин (смеется). Так я — из тех редких людей, которые нашли какой-то общий язык с еще ранним Путиным. Это было в 2002 году, когда движение «Идущие вместе» нас с Владимиром Сорокиным и Виктором Пелевиным объявило врагами русской культуры(впоследствии «Идущие вместе» реорганизовалось в молодежное политическое движение «Наши», созданное администрацией президента РФ, — прим. ред.). Тогда написал письмо Путину и, видимо, нашел какую-то интонацию.

— Какую?

— Не знаю. Письмо мы с ним не обсуждали. Когда встретились в Париже, во время разговора он просто намекнул, что читал его. Это письмо сыграло свою роль — сняли уголовное дело с Сорокина, перестали травить его издателей. Все завершилось достаточно миролюбиво. Понимаю, что с человеком, который из КГБ, договориться невозможно. Потому что это — человек, преследующий только свои интересы. Но, помимо всего прочего, не нужно забывать еще и о том, что русский человек (именно русский!) любит выступать не в роли функции, а целостности. И разница между Путиным как функцией (КГБ-шником), и человеком — все-таки есть. При желании в эту щель можно дипломатически просунуться.  Хотя, судя по тому, как он ведет себя с журналистами, считает себя непобедимым. Но мне кажется, что эти журналисты и не задумываются над вопросами, которые нас с вами так волнуют.

— Каким должен быть политик в России, чтобы ему повезло с народом?

— В России с народом уже никогда не повезет. Нужно иметь в виду, что сейчас там проснулся первобытный человек, оказавшийся еще и весьма агрессивным. Вместе с тем, мы видим, что на него значительно влияет пропаганда — поверил же он, например, в то, что на просторах Донбасса воюет не с украинцами, а с американцами и в прочую чушь. Представим, что придет здравый, умный правитель, допустим, с идеями Петра Первого. И тогда старую пропаганду можно будет каким-то образом перекодировать на другую. Видите ли, России крайне необходимо просвещение. Это очень тяжело воплотить в жизнь, но без него — никак. Как рыбий жир для детей — никто не любит, но нужно. Если будет просвещение, выйдем на уровень определенной политической культуры — главное, чего нам не хватает. Если в России политическая культура «начнет работать», вы встретитесь с другим народом. Уверен, это можно сделать. Трудно, но можно.

В то же время, методы Петра Первого, загонявшего народ в Европу насильственным бритьем и рубкой бород, не пройдут в XXI веке, когда действуют Интернет и другие новейшие технологии. То есть мы сталкиваемся с народом, который, с одной стороны — архаичен, с другой — сидит у компьютеров. Это удивительное сочетание архаического сознания с постмодернизмом свойственно и Путину тоже. Тут они встретились — народ и Путин. Может быть, первый раз за историю России соединились правитель и народ. Уникальное соединение, которое, кстати, должно было быть разгадано гораздо раньше.