Когда усеют звезды небосклон
И загрустит в саду ночная птица,
Вползет под лунным светом на балкон
Моей великой Родины убийца.
Во лбу его — кровавое пятно.
Тяжелый рот, обкатанная фраза.
Да, это он страну пустил на дно.
Чугунный сын и фарисей Кавказа.
Под сердце бил, Россию не жалел,
Без памяти упала — топчет, топчет!
..От крови материнской ошалел
И вот стоит, не кается, не ропщет.
Стоит, взволнован жертвою, палач.
Какую меру ни провозгласи я,
Ее заглушит тот ужасный плач,
Им ныне переполнена Россия.
Рванулся Пушкин, Лермонтов идет,
Спешит Есенин из толпы несчастной,
А он стоит, чуть накренясь вперед,
Чугунный лоб сочится метой красной.
Наверно, Бог с рожденья покарал
И пригвоздил грядущего “мессию”
За то, что он, как в карты проиграл,
Убил непобедимую Россию.
Стоит и хрипло дышит, ну, кому
Посетовать на глупые народы,
Их много, а вручили нож ему,
И он и нож — негнущейся породы.
Луна горит высокая в ночи
И не грустит, а взрыдывает птица.
Но замолкают даже палачи,
Едва к балкону двинется убийца!..
Скользит его маниакальный взор
И злоба исторгается устами
Туда, где думы наши и разор
У горизонта выросли крестами.
В дому пустом да и в краю пустом,
Теснимый осудительной молвою,
Он сам хотел бы прорасти крестом,
Но груз вины тяжел над головою!..
Уже мертвец и вроде не погиб,
Последний ленинец мальтийской ложи,
А скрип калиток и деревьев скрип
На скрипы древних виселиц похожи!..
1992
Валентин Сорокин
Чтобы помнили!
Свежие комментарии