Посол Израиля: ядерное оружие в руках Ирана сразу повлияет на весь регион

---

— Господин посол, в ближайшие недели в Россию планирует совершить визит премьер-министр Израиля Нафтали Беннет. Не могли бы рассказать об основных вопросах, которые войдут в повестку переговоров с президентом Владимиром Путиным?

— Я бы сказал по повестке дня. Она у нас довольно постоянная, включает в себя и международные вопросы, в том числе касающиеся Ближнего Востока — Сирия, Иран, всё, что связано с палестинским вопросом. Плюс, конечно, наши двусторонние отношения — надо не забывать, что в этом году мы отмечаем 30-летие возобновления наших дипломатических отношений, и визит как раз очень близкий к этой дате — 18 октября 1991 года — то есть в какой-то мере он приурочен к 30-летию.

— Вы упомянули об Иране. В последние месяцы внимание мирового сообщества приковано к проблеме восстановления иранской ядерной сделки. Израиль не раз предупреждал об опасности излишней уступчивости по отношению к Тегерану. С учётом того что Россия является стороной сделки, Совместного всеобъемлющего плана действий, и участницей переговоров в Вене, ждёт ли Израиль от неё каких-либо шагов по снижению его обеспокоенности в этом вопросе?

— Во-первых, да, всегда. Потому что, действительно, Россия — это очень важный игрок в этом плане. Но самое главное, почему мы были всегда против, потому что считали, что это соглашение — оно не всеобъемлющее, то есть там много вещей не упомянуто, например, иранская программа ракет дальнего действия, финансирование террористических организаций и так далее. И кроме того, там не приняли во внимание, что будет после, потому что это соглашение имеет какой-то определённый конец. А что будет после этого, когда оно закончится (иногда это называется sunset)? Так что мы считаем, что это соглашение было с самого начала не самое правильное, поэтому были против. У нас есть разногласия по этому поводу с некоторыми странами, которые подписали [его], включая Россию, но мы, каждый из нас, старается друг друга убедить в правоте своих взглядов — иногда это получается, иногда нет, но мы всё время ведём переговоры с российской стороной по этому вопросу.

— В каком виде ядерная сделка с Ираном устроила бы израильскую сторону? Какие гарантии следовало, на ваш взгляд, получить от Тегерана?

— Самую простую — чтобы у Ирана не было ядерного оружия. Это не только вопрос Ирана, потому что если у него будет ядерное оружие — это сразу влияет на весь регион. Сразу же Саудовская Аравия захочет, Египет, Турция, и начинается какая-то гонка ядерного вооружения. Это то, что в регионе совсем не нужно, так что тут не только вопрос Израиля. Да, Израиль видит в Иране свою главную стратегическую угрозу, потому что кто-то из лидеров Тегерана каждый второй день заявляет: «Надо стереть Израиль с лица земли». И когда ты слышишь это, плюс есть возможность, что у такого государства появится ядерное оружие, то само собой надо быть очень внимательными к тому, что там происходит. Поэтому и говорю, что единственное решение — это 100-процентная уверенность, что у Ирана не будет ядерного вооружения.

— 100-процентная уверенность в том, что у Ирана не будет ядерного оружия — это постоянное присутствие международных экспертов на территории страны?

— Это уже техника. Это эксперты, это МАГАТЭ, это, может, присутствие каких-то международных обозревателей и наблюдателей. Так что как это можно сделать — это много отдельных вопросов.

— Переговорная тактика США, которую они демонстрировали в отношении Ирана в этом году, полностью удовлетворяет Израиль?

— Пока что это ещё никуда не дошло. Во-первых, переговоры уже прекращены — они уже не ведутся, потому что в Иране были выборы, новое правительство Ирана тоже решило остановить эти переговоры, потому что они, может, хотят ужесточить свою линию. Так что мы пока что не видим больших изменений в этом деле.

— Продолжая вопрос США, большой скандал произвело недавно то, что в Конгрессе США голосование по выделению дополнительной помощи Израилю на пополнение боезапаса средств ПРО «Железный купол» столкнулось с недовольством одной из фракций Демократической партии. Видит ли Израиль в этом неприятные симптомы с точки зрения прочности союзнических отношений?

— Нет, я не думаю, что прочность отношений зависит от этого. Тем более что после первого дня голосования был второй день голосования по данному вопросу, и результат был, по-моему, 492–8. Так что, само собой разумеется, что такое большинство говорит о прочном союзе и сотрудничестве между Израилем и Соединёнными Штатами. Всегда есть какие-то разногласия, мы говорим о демократических странах. Конечно, желательно, чтобы их не было, но если они существуют, то это большинство даёт понять, в какой ситуации мы находимся.

— Переходя к вопросу Сирии. Израильская сторона продолжает проводить авиаоперации на этой арене против проиранских элементов. Россия не раз высказывала недовольство такими действиями. По оценкам арабских СМИ, сейчас эта критика со стороны России заметно усилилась. Насколько в настоящее время странам удаётся сглаживать противоречия из-за полётов израильской авиации в Сирии? Изменилось ли качество координации между РФ и Израилем в этом контексте после прихода правительства во главе с господином Беннетом?

— Ничего не изменилось. Качество наших отношений абсолютно не изменилось. Это мы сейчас увидим, когда премьер-министр Беннет прилетит в Россию. У нас уже было два визита наших министров иностранных дел, ещё до этого министр [Габи] Ашкенази и сейчас нынешний министр [Яир] Лапид — они встречались с министром иностранных дел России [Сергеем Лавровым]. Координация по таким вопросам происходит на различных уровнях, так что ничего не изменилось.

— Этим летом южные районы Сирии, которые находятся по соседству с Израилем, стали очагом противостояния между правительственными силами и оппозицией. Какие тревоги израильская сторона в настоящее время испытывает в связи с обстановкой в этих провинциях? Фиксируется ли в них присутствие иранских сил?

— Ответ на последнюю часть вопроса — да, фиксируется. Там находятся различные шиитские группировки, которые проирански настроены. И это наша самая большая тревога. На нашей границе появляются группировки, военные группировки, вооружённые группировки, которые, само собой, угрожают безопасности нашей страны — это нас очень беспокоит. Мы надеемся, что там и с помощью России будет найдено решение, чтобы такой угрозы на наших границах не существовало — это наш главный вопрос.

— Сейчас регион и глобальные игроки активно обсуждают проект поставок газа из Египта в Ливан. Сирия и Иордания должны стать важными звеньями в этой инициативе. Как этот проект оценивает Израиль? Может ли инициатива способствовать снижению региональной напряжённости, на ваш взгляд?

— Я считаю, что в Ливане сейчас очень тяжёлая ситуация экономическая и политическая. Это связано между собой, конечно. Улучшение экономической ситуации государства всегда влияет на более положительные, я бы сказал, отношения во всём регионе. Если люди довольны, они спокойны, у них жизнь легче, то у них намного меньше интереса заниматься какими-то глупостями, террористическими разными организациями и так далее. В любом случае, если это поможет стабилизировать ситуацию в Ливане... И там есть другая проблема — там находится проиранская группировка «Хезболла», которая контролирует довольно много. Если всё, что будет поставляться в Ливан, пойдёт на благо населения — это будет положительно, а если вот такие группировки будут узурпировать то, что там появляется, и делать из этого какой-то свой бизнес, то это, к сожалению, только ухудшит всю ситуацию. Так что действительно надо будет, когда все эти поставки будут, чтобы это было на пользу именно жителей всей страны.

— Господин посол, в последнее время большую обеспокоенность вызывает то, что логика ближневосточной конфронтации начинает «перетекать» в другие регионы. Так, Иран обвинил Израиль в военном присутствии в Закавказье, у его границ. Как вы думаете, что послужило основанием для подобных обвинений со стороны Тегерана? Как Израиль вообще оценивает эти заявления иранской стороны?

— Ну во-первых, я это уже сказал и раньше, это какие-то дикие фантазии Ирана о каком-то присутствии и так далее. Особенно они обвиняли, что в районе Карабаха есть израильское присутствие. В этом районе есть группа мониторинга и российской стороны, и турецкие военнослужащие, которые находятся на территории Азербайджана, но тоже участвуют. Я уверен, что если бы было какое-то присутствие кого-то другого — это уже было бы ясно, видно, во всех СМИ бы уже об этом говорили, так что это уже немножко фантазия иранской стороны. Почему это происходит — это конфликт именно между Ираном и Азербайджаном, он связан с войной, различными поставками Ирана в Армению, которые Азербайджан контролирует в какой-то форме. Так что это связано с иранско-азербайджанским обострением и легче всего разыграть «израильскую карту», которой, честно сказать, не существует.

— Один из других трендов в регионе — это восстановление отношений между странами, которые ранее считались непримиримыми антагонистами. Можно ли ожидать новых сделок такого рода между Израилем и другими ближневосточными игроками? С учётом активной посреднической роли России в регионе, могла бы она в чём-то посодействовать еврейскому государству в этом процессе?

— Надо сказать, что то, что мы называем «Соглашения Авраама», то есть израильские соглашения со странами Персидского залива — Бахрейн, ОАЭ и все остальные, я думаю, что это будет продолжаться. Это долгий процесс, в нём участвовала в основном американская сторона, но могла бы и Россия поучаствовать — почему нет? Ещё много работы: мы подписали [соглашения] с Марокко, с Суданом, но есть ещё несколько стран, и если кто-то может повлиять на это в позитивном ключе, то почему нет?

— Не так давно в Израиле изменились правила выдачи «зелёных паспортов» в целях борьбы с коронавирусной инфекцией. Ревакцинация постепенно становится обязательством. Можно ли ожидать, что со столь пристальным вниманием к вопросу бустерной вакцинации израильские власти будут подходить и по отношению к туристам?

— В какой-то мере да, но у нас система чуть-чуть по-другому устроена. Любой гражданин, турист, который приезжает в Израиль, должен сделать ПЦР-тест прямо в аэропорту, затем отправиться на карантин на 24 часа до получения результата. Это первое. Если мы говорим об израильских гражданах — у них отдельный порядок, то есть надо показать «зелёный паспорт». Если мы говорим о туристах, то у каждого по-разному. Есть, которые вакцинировались, а есть те, которые только переболели. Я болел здесь [в Москве], потом приехал в Израиль, и у меня не было никакой вакцинации. Единственное, что меня попросили сделать, — это проверку на антитела. И я думаю, что это будет тот путь, по которому мы пойдём с проверками — чтобы не начинать дискуссии «признаем эту или другую вакцину» и так далее. Единственное, что сейчас очень внимательно смотрят у всех и почему делают третью ревакцинацию — чтобы увеличить количество антител и этим бороться с заражением. Мы сейчас ищем систему, чтобы это быстро делать, потому что сама проверка занимает некоторое время, но сейчас прямо в аэропорту начали уже делать это. Я думаю, что если мы найдём быстрый способ подтвердить, что у человека есть антитела, то это будет как ПЦР в аэропорту — после 24 часов можно уже будет что-то делать. И мы действительно очень активно это ищем. И наш министр туризма в этом активно участвует, наше Министерство здравоохранения, ведутся даже переговоры и с российской стороной (Роспотребнадзор с Минздравом), я могу сказать, что у нас есть планы. Так что эта идея уже начинает приближаться к тому, что туристы из обеих стран смогут приехать. Это очень важно. Поток туристов — это очень важно. И как экономическая отрасль, и в плане родственных и бизнес-связей. Мы очень надеемся, что это скоро будет. У нас в пик туристического обмена было девять полётов в день между Россией и Израилем.

— Не чартерных, а постоянных рейсов?

— Постоянных. В Москву, в Санкт-Петербург, в Сочи и ещё ряд городов. В Израиль по направлениям Тель-Авив, Эйлат. Мы получаем уже заявки от российских авиакомпаний начинать рейсы из различных точек России в Израиль. Я надеюсь, это скоро произойдёт.

— Я вас правильно понимаю, что тест на антитела — это по сути анализ крови, только так это проверяется? То есть эта система предполагает некие точки в аэропортах, где можно будет сдать экспресс-анализ?

— Да, верно. Как это делается технически — я не знаю. Я, к сожалению, не врач, но именно в этом направлении сейчас очень много усилий прилагается.

https://news.ru/world/posol-izrailya-yadernoe-oruzhie-v-ruka...