Умершую от коронавируса санитарку записали в уборщицы: выплата не положена

Недавно мы писали о погибшей от коронавируса санитарке Юлии Ясюлевич. Ее дочь больше десяти дней не может получить документы о болезни и смерти матери. Даже диагноз «коронавирусная инфекция», - и тот выбивали с боем. Но теперь новая напасть - руководство, похоже, не хочет признавать, что женщина работала в больнице санитаркой и непосредственно ухаживала за больными, поскольку "из оптимизации" была оформлена уборщицей. А значит, осиротевшая семья не может претендовать на объявленную Путиным выплату.

По данным петербургских СМИ, коронавирусом заболели более 250 питерских медработников. В неофициальном «Списке памяти» значатся уже больше десятка погибших.

В случае смерти медика от COVID-19 Путин гарантировал, что его родственники получат максимальную выплату в 2 752 452 рубля.

Санкт-Петербургские власти пообещали добавить ещё по 1 миллиону. Вот только осиротевшим семьям, похоже, придётся с большими сложностями доказывать, достойны ли их умершие близкие этих выплат.  

Под сомнения могут быть поставлены не только диагнозы: умерших способны обвинить в том, что они сами виноваты в своём заражении, а также заявить, что они занимали не медицинские должности и не контактировали напрямую с больными...

— Юлия не всегда работала в больнице. «В прошлом году умерла бабушка, за которой мама долго ухаживала. Ей нужно было найти смысл жизни, и она отправилась санитаркой в больницу, - рассказала дочь Ксения. Женщина делилась с близкими, в чем заключается ее труд, как благодарны пациенты за заботу. Да, платили копейки, но все равно бежала на дежурства как на праздник. Она чувствовала себя счастливой, что помогает людям, нашла свое призвание. “Отправляла из отделения мне свои фотографии, хвасталась новой униформой”, - вспоминает дочь.

Не исключено, что этими фотографиями придётся доказывать, факт того, что Юлия действительно трудилась в больнице на этой должности.

«Как я поняла, официально мама была устроена уборщицей. И поэтому, как мне говорят, компенсация как медработнику ей не положена», - не может прийти в себя дочь.

Ксения Ясюлевич находится в Таиланде, вылететь на родину в данный момент, естественно, не может. «Я прошу больницу, пожалуйста, вышлите на электронную почту документы по маме, чтобы я могла их изучить. А мне отвечают, что не будут этого делать. Мало ли, вдруг я не та, за кого себя выдаю?! Но я готова отправить свою фотографию с паспортом, есть миллион возможностей проверить, что я - это я, но нет, отказывают».

9 апреля Санкт-Петербургский НМИЦ травматологии и ортопедии им. Вредена, где работала 54-летняя Юлия Ясюлевич был закрыт из-за выявленного случая коронавируса вместе с семью сотнями человек, 260 из которых - сотрудники.

Медики продолжали оказывать помощь, жертвуя собой. 17 апреля Юлии стало плохо. 1 мая она умерла. Это последние сообщения, которые она присылала дочери.

«Ксюша, врагу не пожелаешь, думала, что задохнусь. Дышать нечем, капельницы утром и вечером по 3 часа. Кашель душит, но уже чуть лучше. Сил совсем нет. Врачи ничего не говорят. Лечат - и все.

- Держись, мамуль.

- Держусь, но это просто жесть какая-то.

- Кошмар.

- Ой, Ксюша, не думала я, что мне будет так плохо.

- Мамуль, ты поправишься.

Последнее послание от матери Ксения получила 17 апреля: «Вывозят в 40-ую в Сестрорецк. Дышать тяжело».

- Первое время мы вообще не понимали, как доказывать, что у мамы был коронавирус. Потому что нам пытались поставить другой диагноз в свидетельстве о смерти. Хорошо, что у папы сохранились документы от 8 апреля, когда маму перевозили из одной больницы в другую. Там указано точно: «двусторонняя пневмония, коронавирус», - говорит Ксения. - Два ее теста оказались положительными. Вроде бы сейчас сомнения в том, что она умерла от этого заболевания, отпали.

Но о том, что мама, работая санитаркой, числилась уборщицей, мы узнали только сейчас. Ещё минимум одна умершая санитарка была в таком же положении. Я написала юристам, запросила бумаги в комитет по здравоохранению... 

Но нужен предметный разговор, требуются документы, которых у меня нет. Как я все это буду разруливать, пока даже не представляю. Мне говорят, что многие бумаги составляют врачебную тайну и добиваться их придётся через суд...

Дочь говорит, что чувствует себя абсолютно беспомощной перед этой махиной бюрократии и равнодушия. Как будто бы чиновники отрывают от себя личные кровные. Или это такой план? Сохранить обещанные президентом деньги любой ценой.

Всем известно, что в прошлом году в медучреждениях нескольких регионов России начались скандалы из-за массового перевода санитаров в уборщики. У сотрудников оставались прежние обязанности, однако медиками они больше не считались...

Все это стало прямым следствием исполнения «майских указов», согласно которым младшему и среднему медперсоналу должны были повысить зарплаты, а делать этого руководство многих лечебных учреждений не пожелало. Теперь, получается, это оказывается выгодным и в плане посмертных компенсаций.

И именно главврачи больниц опять станут решать, кто достоин, а кто нет президентских и региональных выплат. И, вероятно, находить причины, чтобы снова сэкономить.

Вот только как они будут смотреть в глаза своим погибшим сотрудникам, чьи фотографии, наверняка, навсегда останутся висеть на Досках памяти?

Ксения не представляет, как ей бороться дальше. Боль от потери ещё слишком остра. «Папа в шоке, растерян. А я сама не знаю, что делать... за что хвататься... Слава богу, маму удалось похоронить по православным канонам. Когда я спросила: компенсирует ли работодатель ее похороны, мне ответили, чтобы я приходила после карантина».

В конце апреля в Санкт-Петербурге было опубликовано распоряжение о порядке признания медика пострадавшим. По нему, даже если у медика был коронавирус, но официальной причиной смерти признали сопутствующие заболевания, то выплату семья не получит. Для разрешения таких ситуаций в городе станут работать специальные комиссии — в них войдут непосредственный руководитель медика, специалист по охране труда, представитель профсоюза и «другие должностные лица по решению работодателя».

А пока что единственными деньгами, которые получили близкие погибших питерских медиков, оказались средства, собранные по инициативе 98-летней петербурженки, ветерана ВОВ Зинаиды Корневой. На помощь всем пострадавшим врачам удалось собрать 3 млн рублей. 1 млн 110 тысяч распределили между семьями умерших.